Александра Лекар «Пэзия. Музыка. Жизнь»

Вот бы мне в руки Твои упасть. Можно?
Чтоб не сумел до меня дотянуться всякий.
Как же тоскливо мне, холодно и тревожно,
будто по шею заполнила тело слякоть.

Дай же мне сил обрести спокойствие, Боже!
Дай же мне мудрости миром ступать смело.
Вот бы мне в руки Твои упасть. Можно?
Разве о большем просить я Тебя смею?

Пусть моё сердце любовью огонь греет.
Пусть не робеет дух, не старится кожа.
Вот бы уметь безусловно любить и верить.
Вот бы мне в руки Твои упасть.
Можно?

Я дикая лебеда.
Колючая, как крапива.
Бушующая вода,
в ключе полноводных рек.

Я утренняя звезда -
спокойна и справедлива.
Я буду сиять всегда,
земли умножая век.

Я буду сама своя:
минорный аккорд, мажорный.
Опасная как змея,
и вкус ядовитых губ.

Я, в бренности бытия,
желаю любить покорно:
раздетая \ без белья \ укутанная в тулуп.

И в радости, и в беде,
я встану за спину мужа.
Ему подарив детей,
я стану однажды мать.

Я всюду, и я нигде.
Мне больше никто не нужен.
И в пламени и в воде
Ты можешь меня узнать.

Беспечная на ветру,
свободная вечно птица.
Ты жди меня по утру,
встречай меня на порог.

Когда-нибудь я умру.
Когда-нибудь всё случится.
Тогда я и посмотрю,
а есть ли на небе Бог.

И в холоде провода
расколоты пополам.
Шепчу (соглашаясь): "Да…"
и, впредь, разбирая хлам
из лишних мужчин и дам -
теперь навсегда.

Мне вечное «дежавю»,
и руки Твои во сне.
И сниться, что я курю?!...
и падает мокрый снег.
(но кто-то всегда молчит)

И ямочка на спине
одна из больших причин
во мне.

Ты мне доверился весь
- я здесь!
На нерв наложила жгут
- Ты тут.
"...Ты куртку мою на стул повесь!",

а прошлое, как в порез
- не лезь!
вдруг.

И в холоде провода,
и в тёплых слезах – свет.
И вкусная та еда,
что подана на обед.

И честный тот диалог:
ответ не отводит глаз.
И не напоказ рассказ,
и Ты для меня не предлог.

Ты дикий экстаз.

Ты
Бог.

Как Тебе жить
во лжи?
милый мой, расскажи.

Вот уж, который день,
вот уж который год,
в сумрачной темноте
кто у Тебя живет?

Где у Твоей души
нижние этажи?
Ты там кого сложил?
(прячешь)

Как Тебе жить,
во лжи,
милый мой, покажи:

(снова молчишь, дрожишь, плачешь)

Мне то пока никто
не подает пальто
сверху на декольте
в Питерском варьете.

Пафосно, в стиле «Русь»
лошади класса люкс
не подают, клянусь,
к парадной.

Лошадь почти издохла:
то ей смертельно «плохо»
то откровенно «похуй»
- слезьте!
но

Миром правят злодеи:
даже среди людей
не разглядеть блядей
по трезвому.

Ты со мной навсегда:
Я же, спустя года
наши с Тобой грехи
все превращу в стихи
(будут стихи плохие и грубые)

Снова из-за кулис
я о Тебе на бис
выйду, и запою,
будто еще люблю,
будто еще терплю,
глупая.

И из последних сил
я у Тебя спросила бы:

сколько еще,
во лжи,
милый, осталось жить?

Сколько еще?
- скажи, милый мой.

Мужчинам бывает больно.
Мужчины умеют плакать.

И не от тупого пореза:
порой от пустого взгляда
Мужчина бывает резок.
Мужчина бывает слабым.

В молчании. В разговоре.
В глубокой слепой обиде.

Мужчина, который воин.
Мужчина, что победитель.

Мужчине бывает больно.
Мужчина не может простить.

Он волю в кулак, как в камень,
хоть в сердце огонь кипит.

Он словом бывает ранен.

И словом
бывает
убит.

Я Тебя никогда не забуду.
Ты меня никогда не увидишь.

Всю оставлю целой посуду,
и к Тебе в разговор не выйду, мол:
«…Ты меня без иллюзий юзал.
Я, как бедная Герда- жертва…»

Муза требовала «all inclusive» -
Ты по райдеру четко следовал.

Ты меня не отыщешь,
слышишь?
Как на черный заначка
спрячусь.

Ты - всё реже и реже дышишь.
Я - всё реже и реже плачу.

Ты меня никогда не встретишь -
я бесследно исчезну к черту.

Не поверишь: уже не бесишь
(Ты по счету сорок четвертый).
Значит следующий - юбилейный,
как песочное с маслом к чаю.

Почему Ты не мой последний?
Почему я опять скучаю?

Но закончится август, лето
Все ещё возможно, но все же
Возвращаться плохая примета.
Оставаться - себе дороже.

Ты не лечишься, как простуда.
Бог меня не услышит свыше.

Я Тебя никогда
не забуду.
Ты меня никогда не увидишь.

Я знаю Тебя приблизительно
на руку, в одно касание.
Тот самый момент волнительный:
и встреча, и ожидание.

И, если молчать о ком-нибудь -
молчать о Тебе мне нравится.
И мысли, как тучи по небу,
несутся и растворяются.

И я растворяюсь, целая,
по линиям и по клеточкам.
Ты знаешь, какая я смелая,
и очень сильная девочка.

Ты руки протянешь сильные -
я лягу, давно уставшая.
Я рядом с Тобой красивая,
живая и настоящая.

И с запахом одуванчика,
и с мудростью дуба столетнего
рожу Тебе сына - мальчика.
И стану Твоей последнею.

Закончится дождь,
но промокло Твоё пальто,
И осенняя стынет ночь.
Я по лужам к Тебе иду
по привычке.

Но Ты не ждешь
- мы друг другу почти никто.
Я однажды забуду, точно.
Когда в памяти всё сожгу,
словно спичкой.

Туши меня!
Я уже превращаюсь в пепел,
но мне в птицу не превратиться.
Под Твоими ногами в луже
исчезаю.

Прости меня!
Ты, наверное, не заметил:
я успела в Тебя влюбиться.
Мы по-прежнему просто дружим,
обещаю. Закончится дождь.

Закончится дождь
– в этом мире ничто не вечно,
бесконечны лишь дни разлуки.
Я Твои целовала руки,
откровенно,

вдыхая кожей,
и Твои отпуская плечи,
и безмолвно глотая звуки,
я Тебя называю другом
постепенно.

Души меня!
Я в который осталась лишней.
Я готова, устала слишком.
Забери мой последний воздух
на прощанье.

Пусти меня.
Мы об этом забудем вряд ли.
Ты всегда будешь где-то рядом.
Я всегда буду где-то возле,
обещаю. Закончится дождь.

К семнадцати распогодилось:
нарядная и красивая
я выйду гулять по городу.
Я выйду гулять одна.

Я гордая и породистая.
Расстроенно-импульсивная.
Для храбрости и для голоса
в стакан налила вина.

Я вслух развела полемику
и с внутренним спорю голосом:
свидание шизофреника -
пугающе, и смешно.

Тяжелые понедельники
и черные в жизни полосы
случаются у бездельников,
мне жаловаться - грешно.

Охотники за симпатией
всегда заинтересованы.
Навязчивые, пытаются
единственное узнать:

- «Давно тут одна гуляете?…»
Ну как он посмел, бессовестный?

Гуляю то я - с семнадцати,
а мне уже - тридцать пять

В постели пахнет любовницей,
а значит –
пора стирать.

Меня воспитали скромницей:
не жадничать и не врать.

И лягу как тень - у краешка,
а если буду нужна,

то буду опять - хозяюшка,
то буду опять –
жена.

Куда пропадают жены?
Откуда берутся суки?
Усталые, обожженные,
их быстро стареют руки.

Откуда берутся стервы?
Истерика и молчанье.
И кто же отныне первая
стоит за его плечами?

Кому достается юность,
покинувшая невесту?
Внутри остаётся дюна,
любившего сердца вместо.

В глазах догорели искры.
И вот уж, который вечер,
без повода за игристым,
как будто согреться нечем,

встречает его другая
«Холодно-стальная жалость».
Да кто Ты теперь такая?
Да что от Тебя осталось?

И взгляд у неё со звуком:
едва ли ума лишённый.

Откуда берутся суки?
Куда пропадают жёны?

Вы хотите женщину.
Вы хотите дикую.
Вы хотите женщину
(видите во сне)

Вы хотите женщину,
Вы хотите тихую.
Вы хотите женщину
(только по весне)

Выходите, подлые!
Выходите, грешные!
Выходите толпами,
лицами на свет!

Вы хотите женщину?
Вы хотите женщину!
Вы хотите женщину…

А она Вас - нет.

she lays down
очень аккуратно.

Мы встречались во сне, но запомнил Тебя навечно.

Я запомнил глаза в миллионы священных карат,
но забыл, как зовут Тебя, сразу же в этот вечер.

Ты пустая и резкая (с запахом поздней вишни):
я наполню Тебя любовью и светом неба.
Ты как космос, как в женском лице Всевышний,
что галактику покорил, но на земле ещё не был.

Я читаю Твои запястья и реки-вены.
Одним взглядом Ты рвёшь на кусочки
мой внутренний кризис.

Я Тебя украду
из распущенных лап dселенной.

she lays down
Это самый прекрасный мой сон
oh, Jesus

Не рано ли для морщин?
Их больше не сосчитать…
Не много ли Ты мужчин
Пускала в свою кровать?

Уже бы пора родить!
Не поздно ли к сорока?
Тебе бы пора найти
нормального мужика,

нормального терапевта,
юриста, остеопата,
проверенного агента,
психолога, адвоката.

Пятнадцатого зарплата,
семнадцатого за хату
внушительная котлета;
на сдачу для туалета
кошачьего наполнитель,
игристого брют/ноль семь.

Профессия для родителей,
и экстази для веселья,
и сессия для агрессии,
и пресная для детокса,
безвкусная, но полезная
без сахара и лактозы.

Глаза одиноко-влажные
осенний надует ветер.

Все замужем. Даже страшные.
А Ты почему-то нет.

А Ты почему-то вечером
одна засыпаешь поздно.

Всё просят нежную женщину,
но любят всегда стервозную.

И Ты не влюбляйся, милая.
И Ты не люби, пожалуйста!
Тревожная и пугливая
бессильна Твоя душа.

Нет.

Сердце Твое красивое,
пусть сердце Твоё пульсирует.

Ты сильная, очень сильная!
Пусть люди Тебя смешат,
и пусто, мирское, грязное!

Ты только над миром властная!
И даже война несчастная
уснет на твоей груди.

И станут рассветы праздником,
встречая Тебя, прекрасную.
Не чтобы потухнуть угасла Ты,

а чтобы
сильней
светить.

Я женщину обидела не раз:
неровным взглядом в сторону мужчины,
заставила найти в себе причины,
не приняла отчаявшийся сглаз.

Я предавала женщину душой,
свернув пике в неблагородный путь.
Я предавала истинную суть,
была над миром смелой и большой.

Я возносила - женщина одна!
Одна другой в мужском миру – солдат,
по стороны высоких баррикад,
в войне за похвалу и ордена.

Я забывала - женщина слаба,
и я - слаба. К чему же воевать?
Я - женщина,
я - девочка,
я - мать.
Остановись, кровавая стрельба!

Глаза в глаза - забудем этот страх,
я всё прощу, и Ты меня прости!
Мы сможем поколение взрастить.
Я женщина,
и я Тебе сестра.

Какая женщина на Вашем корабле…
Какая женщина - такая и погода.

И неожиданное солнце в феврале,
и темнота безлюдная полгода.

Будь лодочка, покинув берега,
Ты - странник, отошедший от причала,
что кинулся в далёкие бега.
Чтобы одна лишь по Тебе скучала,

встречала босоногая, ждала.
И целовала, сонная, небрежно.

И без Тебя, счастливая жила,
но согревала быть с Тобой надежду.
И нежная, на снежном берегу,
искателя заморского встречала.

Ты без неё нашел одну тоску,
чтобы сегодня всё начать сначала.

Лишь с женщиной, вошедший на суда
Ты покоришь неведомые воды.

Какая женщина - такая и судьба.
Какая женщина - такая и свобода.

Любви достойные, стоит помнить,
сильней на свете, такие дети,
что знамя стали хрустальной боли
нести устали: оковы, сети.

Кому оставить? Кого посмели?
Когда посеяли семя? - после:
в чужой отныне лежат постели
чужие дети. Чужие вовсе.

Развеет семя весенний ветер,
где в поле холодно и пустынно.
Однажды бережно на рассвете
те дети вырастут, как цветы.

Ростки проснутся: ромашки, маки
тюльпаны, розовые кусты.
Поднимут руки, как белые флаги,
и загадают свои мечты.

Им Бог ответит тепло и нежно,
и все распустятся в миг бутоны.

Вернутся мамы, роднее прежних,
и все цветы соберут в подол.

дети так взрослеют.
Им пока что не о чем молчать.

Это значит, что никто не смеет
детство раньше времени кончать.

Дети любят - дети так умеют:
мм пока что некого винить.
Дети - люди чище и добрее.
Жаль огонь так просто погасить.

Дети – Боги.
Дети - наши предки
(души-искры, в плоти и крови)
Дети – птицы в золочёных клетках,
жаждущие неба и любви.

Дети - лепестки шелков нежнее,
ангелы, ниспосланные к нам.
Чем ребёнку сделаешь больнее,
тем увековечишь в сердце шрам.

Дети - капитаны вод бескрайних:
их корабль - смятая постель.
Дети к нам приходят неслучайно.
Пусть кружится жизни карусель.

Человек человеку - друг,
как собака собаке - пёс.
Чтобы руку за руку в круг,
губы в губы и носом в нос.

Человек человеку брат -
неустанно всё по местам:
от восстаний усталый лад.
Чувства в чувства. Уста в уста.

Устье в русло в начале лет,
грозовых огибая туч.
Человек человеку - свет.
Человек человеку - луч.

Зубы в зубы, кулак в кулак.
И если без кулака никак, то
дурак дураку - дурак.
Но никто никому не враг,

и никто никому не волк:
волку волк подставляет бок,
и человек человеку смог.

Человек человеку - Бог.

Молчи.
Больше нечего говорить.
Я устала Тебя любить.
Я устала Тебя слушать.

Молчи.
Всё закончилось для двоих:
поезда ушли, корабли.
Всё равно Ты был мой лучший.

Молчи,
Пусть останется тишина –
ей нужна я одна,
только я.

Только боль
и только мысли.
Всё потеряло смысл…

Молчи.
Пусть останется молчанье.
Мы еще за… заскучаем.
Но сердца за… замолчали.

Молчи, пусть останется тишина
Пусть останется тишина.
Пусть останется…

Пусть отныне моя гордыня
на Любовь поменяет имя.

И отныне во мне невежда
именуется, как Надежда.

И во мне до конца, без меры,
доверяет и верит Вера.

Чтобы меньше всего на свете
я боялась одной лишь смерти.

И шагала по миру смело:
всё любила и всё умела.

Чтобы я проникала в сути,
и со мною шагали люди.

И со мною рука за руку
вся вселенная, как подруга.

И жила я, чтобы любить.
И любила я, чтобы жить.

Обними меня крепче прежнего -
мы прощаемся.
Мы
прощаемся.

Обними меня, крепче прежнего:
Обними меня прямо сейчас.

Обними меня крепче прежнего -
мы кончаемся.
Мы
кончаемся.

Обними меня, свою нежную.
Обними, как в последний раз.